ЗА ОДИН ДЕНЬ ПОДРАЗДЕЛЕНИЕ СТАРШЕГО ЛЕЙТЕНАНТА ВОЛОШИНА УНИЧТОЖИЛО 11 ТАНКОВ
В 1944 году капитана-артиллериста Алексея Прохоровича Волошина дважды вызывали в Кремль для вручения высоких наград. Сначала - золотой звезды Героя Советского Союза. Спустя несколько месяцев - воинской награды США - "Серебряной Звезды". Когда-то ведь мы были союзниками. Волошин - единственный из живущих ныне фронтовиков, удостоенных этой высокой награды.
О том, какие потери несли в годы Великой Отечественной войны наши войска от вражеских танков, довелось слышать от многих фронтовиков. Вот лишь пара примеров: "Больше всего я боялся танков. Видимо, потому, что в самом первом бою снарядом из танка рядом со мной оторвало сразу три головы". "Каждая танковая атака выбивала треть, а то и половину батальона. Те, кто уже побывал в переделках, стреляли и бросали гранаты, а новобранцы тряслись от страха и ничего не могли".
Артиллерист Волошин за годы войны уничтожил двадцать танков, в том числе два "тигра". Это - спасенные сотни, а может, тысячи жизней бойцов и командиров. На фронте, по словам ветерана, поговаривали, что один сожженный танк приравнивался к трем сбитым самолетам.
Но не только танки истреблял он под Сталинградом и на Курской дуге, при форсировании Днепра и освобождении Белоруссии. И орудия врага, и его живую силу, и даже САУ "Фердинанд" - крепость на гусеницах с броней 200 мм и 88-мм пушкой. Та штурмовая установка только под Луцком уничтожила 13 наших танков и две "сорокапятки".
Все это время Алексей Прохорович не раз ощущал ледяное дыхание смерти. Пять раз ранен. Самые трудные бои, по его словам, были в Сталинграде. В 10-ю дивизию войск НКВД попал в августе 1942-го. Враг непрерывно бомбил город. Гибли люди, множилось число руин. Из разбитых баков трех нефтехранилищ, вернее сказать, нефтяных озер, что были на берегу, разлилась по Волге пылающая нефть. Местами река была объята пламенем на всю ширину.
"Впечатления от тех дней самые жуткие. Преимущество немцев было подавляющее. Их самолеты буквально висели над нашими головами. При бомбардировках мы искали любое углубление, чтобы укрыться. Такое ощущение, что готов был асфальт грудью продавить. "Юнкерсы" устраивали охоту за одним-двумя человеками, сам попал в такую переделку. Наших "ястребков" в небе почти не видел. Горькая шутка той поры: "6-я танковая, в которой 6 танков". Это только об одной бригаде 64-й армии. В 62-й армии танков не было вовсе. От всех этих неудач порой охватывало такое отчаяние, что думалось о смерти как избавлении от всех земных мучений. Но только чтоб мгновенно!
Именно под Сталинградом подбил лейтенант Волошин свой первый танк. К тому времени он окончил Одесское артиллерийское училище. Сначала попал под Харьков, потом, после ранения, - на Волгу.
"Заметив скопление немцев, выпросил у командира полка четыре снаряда. С ними в полку было туго. Подготовил данные для стрельбы и этими снарядами накрыл противника. Один из них попал в танк, который загорелся. Попросил еще снарядов - не дали, не было". Впрочем, с нехваткой боеприпасов Волошин сталкивался не раз: "Снаряды приходилось экономить, их, например, на 152-мм пушку-гаубицу полагалось два в день". За тот первый подбитый танк Алексея наградили. Он ожидал, что дадут медаль "За отвагу" - именно такую носил командир дивизиона. Но получил орден Красной Звезды, чем был расстроен.
В сентябре 1942 года под Сталинградом во время налета "юнкерсов" командир батареи лейтенант Волошин был тяжело ранен в ногу выше колена. Перевязала его своей белой косынкой местная девчушка. Женщины, что оказались поблизости, заохали, а она не побоялась крови, которая била ключом из глубокой раны. Алексей на время потерял сознание, а когда очнулся, спросил имя спасительницы. Тамара. Ей было 12 лет. После войны Алексей Прохорович искал ее. Не нашел.
Остался бы Волошин в городе, пожалуй, вряд ли выжил бы. "Доктор, увидев мою забинтованную девичьей косынкой ногу, сказал резко: "Целые сутки прошли после вашего ранения! Только резать, иначе гангрена и мучительная смерть!" - Я вспылил: ни за что, а то застрелюсь сам и вас застрелю! Что ж, сказал он, если выдержишь, тогда постараемся ногу сохранить, только наркоза нет, поэтому терпи! Попросил: "Говори мне все время что-нибудь, чтоб я знал - не потерял ли ты сознание". И я читал стихи, много их знал наизусть, в том числе две главы "Евгения Онегина". Читал до тех пор, пока не почувствовал резкую боль. Сердце вдруг сжалось, в глазах потемнело, и я куда-то провалился".
Ногу спасли. А еще через неделю офицера погрузили в "телячий" вагон санитарного поезда и отправили в Саратов. "Передвигаться самостоятельно я не мог. Но однажды, когда лежал на своих верхних нарах, один раненый попросил меня: "Пусти меня на твое место, браток. Мне тут внизу нечем дышать, а подле тебя окошечко". Нам помогли поменяться. Только он взобрался наверх и устроился, началась бомбежка, и крупный осколок угодил ему в грудь. Умер мгновенно, у всех на глазах".
К началу войны Алексей окончил третий курс Одесского института водного транспорта. Мечтал стать военным моряком, но не прошел медкомиссию для поступления в Севастопольское военно-морское училище. Врачи нашли шумы в сердце и забраковали. Возможно, так отозвалось тяжелое детство и особенно голодные тридцатые годы. А еще рассказал ветеран, как варила мама суп из пшена. Уточнил: "В 32-м году, в 33-м и этого не было". Ту жидкость Алексей выпивал, а пшено засовывал прямо в карман. Мешочков никаких не было, а бумагу жалко. С тем пшеном и бежал в школу - 7,5 километра в одну сторону. Чтобы обувь сберечь, - босиком и по росе, и по морозцу. Учился с интересом - в аттестате только пятерки.
Жили тогда Волошины в Каневском районе, что под Киевом. Алексей был второй по старшинству в семье, работать начал с малолетства. Ухаживал за поросятами, телятами, жеребцами, помогал пахать землю - вел под уздцы лошадей, а дед шел за плугом. Потом в совхозе и колоски сгребал, и сечку делал. Вспоминает, что и отец, Прохор Еремеевич, хлебнувший лиха в окопах Первой мировой, и мама, по-житейски мудрая женщина, всегда говорили детям: "Живите честно, чужого не берите, уважайте старших, помогайте друг другу". С той, детской поры, возможно, и обостренное желание заботиться об окружающих.
Выписали Волошина из Томского госпиталя в январе 1943 года. К тому времени пришла телеграмма начальника артиллерии его родной 10-й дивизии войск НКВД с просьбой направить офицера после излечения обратно в соединение. Дивизия получила другое название: 181-я стрелковая Сталинградская. С трудом добрался до Челябинска, куда дивизию вывели на переформирование. Но отдых был недолгим: в конце февраля соединение прибыло в район Ельца. Затем последовал десятидневный ускоренный марш под Севск, где немцы загнали в "котел" 15-й кавалерийский корпус. Полковая батарея, которой командовал Алексей, была на конной тяге, а лошадей - лишь по две на орудие вместо положенных четырех. Приходилось расчетам впрягаться в лямки и самим тащить пушки по разбитым дорогам.
Полк занял оборону правее Севска. В ту холодную весну, вспоминает ветеран, все "завшивели": "У меня в батарее было 80 человек, половина заболела. В конце марта заболел и я. Весь апрель провалялся в санчасти. Волосы вылезли. Все время хотелось есть. Мясо было: тогда много побили коров и телят, но не было соли, а говядина без нее невкусная. Комиссару батареи, который уехал на курсы, написал письмо, чтобы он помог. Он прислал соль крупного помола - такие дробиночки. Возьмешь ее в рот, и ходишь. Деликатес!".
15-й корпус из "котла" вызволить удалось. "Сердца у всех сжимало от боли, когда мы увидели, сколько там побило наших бравых русских ребят-кавалеристов! Лошади, как неприкаянные, бродили с жалобным ржанием вокруг своих седоков, уснувших навеки".
Потом была Курская битва. Батарея Волошина, поддерживая огнем один из батальонов 271-го стрелкового полка, сожгла три танка врага. Командир дивизии генерал-майор Александр Сараев специально приехал к артиллеристам и, спрыгнув с коня, расцеловал Алексея по-русски, троекратно. Сказал: "Молодец, командир! К ордену Ленина за это тебя представлю!".
Тогда, на Огненной дуге, Волошин чуть не погиб. Спас офицера ординарец, мужественный сибиряк Владимир Тимошенко. "Мы тогда сожгли два танка. Я решил, что дело сделано и можно пробиваться вперед. Подцепили пушки, стали выезжать на пригорок и попали в засаду. Немецкий танк первым же выстрелом разбил первое орудие. Я только увидел, как разлетелись в разные стороны руки и ноги солдат расчета. Второму орудию снаряд попал в передок. Я побежал к третьей пушке, чтобы ее остановить. Кричу: "Стой!" - Володя мне ногу подставил. Я упал, а он прикрыл меня своим телом и прокричал: "Все, товарищ лейтенант, не успеете".
Еще раз Тимошенко спас командира на Днепровском плацдарме. О Владимире ветеран сказал так: "Я обязан ему жизнью".
После разгрома немцев на Курской дуге наши войска начали стремительное наступление. 271-й стрелковый полк первым подошел к Десне и, с ходу форсировав ее, захватил плацдарм на правом берегу южнее Чернигова. Вслед за полком переправилась на правый берег и вся дивизия. Гитлеровцы имели явный перевес в силе и средствах: наши разведчики насчитали около сотни танков, и потому командир дивизии принял решение атаковать город ночью. Немцы в ответ бросили в бой танки. Артиллеристы встретили немецкие машины огнем из пушек: ночью грозные машины почти слепые. В той четырехчасовой схватке подчиненным Волошина, защитив свою пехоту, удалось уничтожить пять вражеских танков. Чернигов был взят. Командир полка, крепко пожав руку, сказал Алексею: "Молодец, артиллерист! Хорошо дрался ночью, умно. Своим огнем из пушек спас батальон, уничтожил пять вражеских машин. За это я представил тебя к высшей награде Родины - званию Герой Советского Союза".
А через неделю, 28 сентября, войска Манштейна попытались нанести поражение левому крылу Центрального фронта. В атаку пошли сотни танков! Старший лейтенант Волошин, который к тому времени уже командовал артиллерией полка, еще с вечера осмотрел местность и поставил пушки на наиболее выгодные огневые позиции. Расположил так, чтоб по каждому движущемуся вражескому танку могли вести огонь два орудия. Это решение помогло сравнительно быстро отразить танковую атаку, предпринятую фашистами. Удалось подбить пять танков, в том числе два "тигра".
Во второй половине дня офицер получил приказ: срочно перебросить четыре 76-мм противотанковых пушки на помощь соседу слева, 292-му полку. Пока добирались, вражеские танки успели захватить позиции полка и его КП. В том трагическом бою погиб командир полка. Но артиллеристы сумели остановить танковую атаку, подбив еще шесть танков.
За день 28 сентября 1943 года подчиненные Волошина уничтожили 11 вражеских танков. Алексея Прохоровича во второй раз представили к званию Героя, но то представление затерялось.
В минуты передышки отличившихся бойцов и командиров послали на конференцию по обмену боевым опытом. Когда Волошина вызвали на трибуну, он сначала растерялся. Из зала раздался голос: "Расскажите, как вам удалось подбить 11 танков за один день". Алексей ответил: "Наверное, со страха: впервые увидел "тигров". В каждого направил по две пушки и метался туда-сюда, проверяя правильность наводки, даже заглядывал в ствол пушки. А иначе где бы мы с моими ребятами сейчас были? На том свете?". В зале засмеялись: с перепуга, получается, столько танков подбил! Уже сев на место, подумал: зря не сказал об эффективности ближнего боя! Ведь если хватит выдержки подпустить противника на минимальное расстояние, если не вспугнуть стрельбой, тогда и результат будет верный. Надо знать точно: где и когда врага выгодней упредить, а где - железную выдержку проявить, чтобы бить только наверняка.
О выдержке в бою офицер хотел сказать неслучайно. Говорит, что даже в самые тяжелые минуты старался сохранять спокойствие: "Конечно, душа в пятки уходит, особенно когда танки идут, и кричишь: "Не открывать огонь, ждать команду!". В равновесие приходишь только тогда, когда танк подбит и горит. Но перед солдатами ведь нельзя показать, что боишься".
После вручения в Кремле золотой звезды Героя Главный маршал артиллерии Николай Воронов предложил капитану Волошину и другим, отличившимся в боях артиллеристам, поступить в Артиллерийскую академию. Предложение пришлось Алексею Прохоровичу по душе. А вскоре Волошина вновь пригласили в Кремль. Оказалось, что президент США решил наградить высокой воинской офицерской наградой своей страны - "Серебряной Звездой" - четырех советских младших офицеров, отличившихся в боях против гитлеровского вермахта и удостоенных ранее звания Герой Советского Союза. Эти четверо должны были олицетворять разные рода наземных войск. Трое - артиллерист, пехотинец и танкист - в Кремль приехали. Только вот сапер к тому времени погиб. Вручали награды специальный представитель американского президента в Москве Гопкинс и посол США в нашей стране Гарриман.
24 июня 1945 года Алексей Прохорович участвовал в историческом параде Победы. Был знаменосцем Артиллерийской академии. По ее окончании служил в Генеральном штабе и Главном ракетно-артиллерийском управлении. Уволился полковником в 1975 году. Потом десять лет возглавлял Московский городской стрелково-спортивный клуб ДОСААФ. В наступающем феврале фронтовику исполнится 89 лет.
Владимир ГОНДУСОВ
