5 августа исполняется 90 лет со дня рождения генерала армии И.К.Яковлева, начальника внутренних войск МВД СССР (1968-1986 гг.)

Яковлев Иван Кириллович (р.1918), ген. армии (1980). Чл. КПСС с 1942 г. В Сов. Армии с 1939. Окончил Воен. акад. бронетанковых войск (1949), Воен. акад. Генштаба (1958). Участник сов.-финл. войны 1939-40. В Вел. Отеч. войну ком-р роты, мин. б-на, истр. противотанк. д-на. После войны ком-р танк. полка, зам. к-ра и ком-р танк. див., нач-к упр. Гл. упр. боевой подготовки Сухопутных войск, зам. командующего войсками МВО. С 1968 нач-к внутренних войск МВД СССР. Военный энциклопедический словарь.

Первый набор после войны – это были орлы!

Начальник курса полковник Маковский был доволен - любо-дорого поглядеть на хлопцев: сплошь капитаны да майоры, у которых грудь в орденах, как в кольчуге, всем по двадцать пять-двадцать семь, вся жизнь впереди, а значит, будет порядок в танковых войсках. Полковник медленно шел вдоль строя своих молодцов, пытливо вглядываясь в лица "новобранцев" академии бронетанковых войск, выискивая что-то крайне важное для себя и неведомое пока для них, вернувшихся с войны.

- Полищук, Иванов, три шага вперед! - одного за другим вызвал из строя самых приметных, у которых обнаружил наметки того, что высматривал глазом опытного командира. - Яковлев, пять шагов вперед! - Десятки пар глаз рассматривали стройного майора в новенькой, с иголочки форме, сверкающих сапогах. Шесть боевых орденов на широкой груди не оставляли ни малейшего сомнения, что воевал он славно: три Красного Знамени, Суворова III степени, Отечественной войны I степени и Красной Звезды. Полищук, Иванов и еще восемь "орлов" стали командирами групп. Майор Иван Яковлев - заместителем начальника курса.

Скоро слушатели перезнакомились. К традиционному в армейском коллективе вопросу "Откуда родом?" в сорок пятом, победном году, непременно добавляли: "Где воевал?". Тут и выяснилось, что приглянувшийся начальнику курса майор - полутанкист-полуартиллерист, каковыми считались самоходчики. Но это не означало дискриминации со стороны лихих парней, распевающих "Броня крепка и танки наши быстры", Ивана Яковлева зауважали сразу - не прощелыга, не из командирских "любимчиков" или тыловых "везунчиков". В войну отпахал "от" и "до", еще на Финской пороху понюхал, еще на той войне был ранен. Начинал минометчиком - принимал взвод 82-миллиметровых, которые позже сменил на 122-миллиметровые. А потом стал артиллеристом - истребителем танков. Легендарную "сорокапятку" кто не знал на войне! Легонькие эти пушчонки были в общем-то грозным оружием, если расчеты и их командиры следовали правилу - "хочешь жить, умей вертеться". Вертелись, да еще как!

Много лет спустя, уже при больших звездах, побывал он под Киевом, там, где был расположен учебный центр внутренних войск. Загорелись азартом глаза, как вспомнил далекий бой в здешних местах, который выиграл не только по всем правилам военного искусства, но и ввиду полного морального превосходства над врагом. Три его батареи тогда стояли подковой, "рогами" навстречу немецким танкам. А меж "сорокапятками" еще две роты противотанковых ружей. Тут уж не просто стенка на стенку, тут в расчет шли и сметка командиров, и ловкость бойцов. Завлекли "панцерников" в подкову и давай молотить - из пятидесяти одного фашистского танка ровно треть осталась ржаветь под ноябрьскими дождями. Иван Яковлев тот бой хорошо запомнил - хоть и был ранен, но в медсанбат не ушел, с забинтованной головой по позициям мотался, подбитые вражьи машины лично сосчитал. Семнадцать! А ранение было уже четвертым. Врага погнали всерьез, и орудия получил помощнее - 76-миллиметровые. А когда превратился он по воле командования в полутанкиста, принял 259-й отдельный истребительно-самоходный дивизион, то и вовсе всю дивизию тащил за собой - и на броне, и под прикрытием своих "сушек" - самоходок СУ-76.

Огонь и воду проходил он "в натуре": бои за Москву, Волховский "болотный" фронт, памятное вызволение Киева, наступательный прорыв через Вислу, Сандомирский плацдарм. Из четырех ранений третье оказалось счастливым - так заботливо лечила его во фронтовом госпитале под Ленинградом доктор Зина, что не смог он с ней расстаться, так и пошли по жизни рядом. Случалось, взлетали на воздух после прямого попадания "сорокапятки" вместе с расчетами. Да и самоходки - отнюдь не крепости на колесах: броня потоньше танковой, башней не повертишь.

Победу встретил севернее Берлина.

Продолжалась жизнь по уставу

Он считал себя удачливым офицером и удачливым генералом. Да, судьба благоволила: выжил в двух войнах, получил прекрасное военное образование, уверенно продвигался по служебной лестнице (не перескакивая через ступеньки, а прочно осваивая одну за другой), снискал уважение многих выдающихся военачальников. Но это все внешняя сторона служения военного человека. А что за кадром, за фасадом армейской биографии? Про войну говорили - там приходилось вертеться. Уже молодым лейтенантом-взводным Иван Яковлев осознал: когда командир паникует, войско его превращается в сброд, толпу. Тогда неуспех, поражение, смерть, позор. Вроде азбучные истины - личный пример командира, принцип "Делай, как я!" - а ведь многие этим пренебрегали вольно или невольно. Он же ни на минуту не забывал, что в ответе не за себя одного. Воюя расчетливо-грамотно, а порою на грани отчаянного риска, он берег людей, потому что любил их. После очередного ранения непременно возвращался в свою часть, потому что патриотизм понимал в большом и малом. Слажиал поредевшие расчеты, из двух-трех разбитых пушечек собирал одну и снова шел вперед. Не стеснялся спрашивать совета у старших. В то послевоенное время было на кого равняться: генерал армии Герой Советского Союза Иван Григорьевич Павловский, Маршал Советского Союза Филипп Иванович Голиков, генерал армии Герой Советского Союза Владимир Яковлевич Колпакчи - легендарные военачальники мудро наставляли и направляли, замечая недюжинные способности Яковлева, его трудолюбие и самоотдачу.

Впервые он крепко задумался над очередным служебным предложением, когда усмотрел в новой высокой должности кабинетную работу, отрыв от личного состава. Но, попав в Главное управление боевой подготовки Сухопутных войск, в котором возглавил программно-уставное управление, понял генерал Яковлев, что творцы уставов и методических разработок могут (и должны) быть в самой гуще военного народа.

Неустанно ездил по округам - искал лучшее, передовое, что могло способствовать совершенствованию боевой учебы войск, повышению их боеготовности. Десятки учений, сборов, занятий в военных училищах и академиях. Только для человека, очень далекого от армейских реалий, слово "уставник" может прозвучать пренебрежительно-ругательно. Военный же люд знает истинный смысл. Уставник - значит педантичный, порою жесткий, требовательный и непреклонный, грамотный, где-то даже заматеревший в служебном рвении, но при всем при том - по-настоящему военный человек. Уж кто-кто, а генерал армии А. Белобородов, дважды Герой Советского Союза, в военных людях, наверное, разбирался. Именно он, Афанасий Павлантьевич, в то время командующий войсками Московского военного округа, заметил среди инспектирующих дотошного и рассудительного генерала: "Вижу, Иван Кириллович, что вы прирожденный методист. Не согласитесь ли быть моим заместителем?". Так состоялось очередное назначение. Столичный округ - это не только праздничные парады и показные учения в Таманской дивизии. Армейская "напряженка", на которую всегда сетуют и в окраинных округах, здесь умножалась близостью Центра. И это вполне естественно, что именно гарнизоны МВО становились своеобразными лабораториями всего нового, что вырабатывала военная мысль, что предлагала военная наука. Здесь, в МВО, генерал Яковлев был награжден высшей наградой Родины - орденом Ленина. Таким же, какой был и на Знамени округа...

Что такое МООП, он не знал

Был месяц май. Цвела сирень. Ясное небо над головой. Приглашают в ЦК. И предлагают высокую должность начальника внутренних войск МООП.
- МООП?.. - невольно вырвалось у генерал-лейтенанта танковых войск.
- Да, Иван Кириллович, Министерства охраны общественного порядка. Слышали про такие войска?

Слышать-то он слышал эту новую невнятную аббревиатуру, но как-то не очень вдумывался в ее глубинное значение. Прежнее "МВД" было понятнее, но, в общем-то, тоже малознакомо генералу, без малого тридцать лет прослужившему в Советской армии. Начал осторожно отговариваться, приводя весомые, на его взгляд, доводы: "Почему я? Я ведь в армии все ступени прошел, все на полигонах, в войсках".

- Вот именно, в войсках. И внутренние войска должны стать войсками, - хладнокровно убеждали-утверждали в адмотделе. - Вас, Иван Кириллович, рекомендовали. Аттестовали везде положительно. Подумайте.
 
Все думы передумал он, в сердцах даже задавался вопросом: "Это кто ж так меня подставил?!". В ЦК с ним беседовали два раза часа по три. Итог подвел завотделом Савинкин риторическим вопросом: "А если ЦК найдет нужным?". Так решили его дальнейшую судьбу, оставив в душе изрядную толику смятения и беспокойства. Министр обороны Маршал Советского Союза А.А. Гречко при встрече сначала грубовато пошутил: "Ты что же это ходишь на работу наниматься, а?". Потом, видя смущение генерала, успокоил: "Надо там помочь. Если что - через годик-другой вернем". На следующий день аудиенция у Брежнева. Поехали с Савинкиным и Щелоковым. Ровно в девять помощник сказал: "Заходите, товарищи". Генсек был радушен. Пригласил сесть. Вставил в мундштук коротенькую "Новость", прикурил от высокого пламени изящной зажигалки и спросил: "Ну как, товарищ Яковлев с желанием идет?" - "Да нет, сопротивляется, - Савинкин умело поддержал доброжелательно-настойчивый тон беседы. - Не хочет из армии уходить". - "Товарищ Яковлев, надо идти. - Брежнев сам произнес это приговорное слово "надо" и, хоть все сомнения уже были отринуты, убежденно добавил: - Участок большой, ответственный".

Через два дня вышло постановление Совмина. Предстояла встреча с Алексеем Николаевичем Косыгиным. Генерал Яковлев, как стратег и как тактик, успел уже кое в чем сориентироваться: председателю Совмина привез схему внутренних войск, первые свои предложения по совершенствованию структуры Главка (в котором тогда не было ни управления боевой подготовки, ни организационно-мобилизационного, ни многого другого, без чего невозможно добиться отлаженного функционирования внутренних войск, выполняющих задачи государственной важности). Косыгин внимательно изучал разложенную на столе схему, водя по ней карандашом - Главк, дивизии, военные училища... Потом откровенно признался: "Никогда не представлял, что у нас такие серьезные и сложные внутренние войска - махина...". Тут-то и сделал новый начальник войск свой первый правильно рассчитанный тактический ход - предложил-попросил у предсовмина шестьдесят пять единиц для укрепления Главка. "Согласиться" - эту резолюцию с подписью Косыгина долго и с удивлением рассматривали в министерстве: "Не может быть, чтобы прижимистый Косыгин с ходу дал "добро" на увеличение штатов!" Довольный Щелоков, правда, пятерых тут же себе прибрал: "Мы же, Иван Кириллович, вместе боролись...".

«Я увидел войска, забытые Богом и начальниками» 

Это случилось в первой же командировке в Архангельскую область, в известное всем конвойникам и всем осужденным страны Ерцево. Нового начальника внутренних войск встречал здешний Хозяин - начальник Управления лесных ИТУ. Представляется тот полковник внутренней службы, оттирая на задний план войскового полковника - целого комдива. Генерала Яковлева такая бесцеремонность покоробила и неприятно поразила. Дальше - больше: Хозяин и на завтрак приглашает к себе. Яковлев возразил: "Я приехал работать в войсках, там и стану на котловое довольствие. Идем завтракать к нашим". Полковник внутренней службы не ожидал такого поворота: "Так у нас, товарищ генерал, получше все-таки, а в полку, наверное, еще не готово" - "Вот и посмотрим!" - Начальник войск был непреклонен. И в полку успели подсуетиться - завтрак был уже накрыт, на столе возвышались две поллитровки. Разговор был коротким: "А это здесь зачем?" - "Так с дороги, товарищ генерал. По обычаю вроде..." - "Плохой это обычай - с утра водку пить. Я себе не позволяю и вам не советую. Уберите".

"Хорошенькая встреча, - невесело думал начальник войск, завтракая в офицерской столовой безо всякого аппетита. - Поглядим, что же за войска мне достались". Боже ты мой! Картина, открывшаяся взору генерал-лейтенанта танковых войск, запечатлелась в его памяти на всю оставшуюся жизнь: дверь в казарму насилу открыли - так ее перекосило, на разнокалиберных койках - одеяла всех мастей, в окнах вместо стекол мешки с опилками, в умывальнике вода течет неиссякаемым родником по причине отсутствия кранов. Что творилось в душе генерала в ту минуту, нетрудно представить.

Только после осмотра расположения части он предложил начальнику УЛИТУ: "Давайте теперь ведите к себе". До омерзения вежливые обитатели колонии были исключительно в новеньких робах, их коечки в теплом общежитии заправлены одинаковыми одеялами, на подушках сияли белизной наволочки, в изголовьях - полотенчики. Вышли. Яковлев вначале только промолвил: "Я что-то не пойму - кто здесь кто?". Хорошее выражение - дать разгон. Правильное выражение, меткое. Если к месту. Так вот тогда Яковлев именно дал разгон. С того разгона, может быть, и началось строительство внутренних войск, которые прежде и за войска-то порою не считали, так - "вохра" какая-то, полувоенная организация. Досталось всем - начиная от ротных старшин, у которых руки не из того места растут и голова о солдатах не болит, до командира дивизии, который ходит "под УИТУ да УЛИТУ". "У нас должно быть самолюбие", - закончил генерал Яковлев воспитательную беседу. Он так и сказал - "у нас", не отделяя себя от самой распоследней конвойной роты. Иметь самолюбие - еще один из его принципов.

По возвращении в Москву обо всем доложил министру, настоял на обсуждении отчаянно-бедственного положения внутренних войск страны коллегией министерства. Заседание коллегии состоялось, были приняты жесткие решения. Яковлев повел борьбу за свои войска. Ему подчинили военные училища: убедил министра в том, что не может курировать подготовку войсковых офицеров гражданский, по сути, человек, упорно называющий часового постовым. Организационно-мобилизационная работа была в глубочайшем загоне, и он откровенно признался Щелокову: "Товарищ министр, мы же с вами сидим на вулкане!". Тот вскинулся: "А что такое, Иван Кириллович?" - "Да ведь ни ЦК, ни Совмин даже не подозревают, что за мобилизационными планами нет ни людей, ни техники, ни других мобресурсов". В этом государственной важности вопросе члены коллегии целиком и полностью положились на истинно военного - генерала Яковлева и обеспечили свои участки, что называется, засучив рукава. Ни дня он не страдал ностальгией по службе в танковых войсках, хотя какое-то время звание его так и именовалось - "генерал-лейтенант танковых войск". Он поставил цель - привести и внутренние войска к нормальному бою, об этом и заявил в первом же нелицеприятном разговоре на коллегии. Она так и называется потому, что предполагает коллегиальность в решении всех проблем компетентными коллегами. Яковлев дал понять, что будет добиваться для войск не только равноправия среди прочих главков, но в чем-то и приоритетов.

Требовал порядка и организованности в работе подчиненных, а кое-кто расценил жесткий стиль руководства как "закручивание гаек". В министерство настрочили анонимку: ": в войска пришел деспот". Настрочил какой-то недоброжелатель, который наверняка что-то недопонимал, в чем-то сам недорабатывал. Яковлев однажды в открытую предложил высказать свои претензии этому "недо" перед всеми офицерами главка. Зал молчал.

Войска признали в ЦК, Минобороны, в Главной военной прокуратуре. Хотя последнее ведомство и предрекало скачок преступности - внутренние войска, дескать, свой "негатив" замалчивали, а теперь все вылезет. Яковлев парировал: "Да вы поприсутствуйте у нас на сборах, на подведении итогов". Военный прокурор приглашение принял и позже признался, что такого делового подхода, такой ответственности и принципиальности не встречал ни в одном из военных округов.

Военный совет внутренних войск, созданный генералом Яковлевым, был именно советом - он и правил войсками, и правил войска. И в главк вызывали не распекать, но разбираться в обстановке и помогать.

А восемнадцать лет вырастает солдат?

Восемнадцать лет - призывной возраст. Именно за такой срок вызревает в юноше солдат. Столько же простоял бессменно у руля внутренних войск генерал армии Яковлев. Причем ни одного года никак не назовешь застойным. Не может быть застоя в недремлющих войсках, сутки напролет, неделю за неделей, месяц за месяцем выполняющих боевую службу, на боевых постах, с боевым оружием. Возьмемся перечислить все новшества, инициативы, мероприятия внутренних войск "эпохи Яковлева" - длинный получится список, причем каждый ветеран, генерал или прапорщик, каждый специалист, инженер или медик непременно вспомнит что-то по своей "кафедре". Военные училища, перейдя "под войсковое крыло", стали высшими, открылись новые вузы. Мощное развитие получили инженерно-технические средства, стали создаваться информационно-вычислительные центры. Войска обрели свои авиацию и флот. Открывались новые госпитали, дома отдыха и турбазы. Появились Центральный музей внутренних войск и Ансамбль песни и пляски. Стали проводиться семинары войсковых литераторов. Одна задругой выходили книги о трудной и почетной службе. Иван Кириллович при первой своей беседе в ЦК услышал от одного "мудрого" аппаратчика совет: "Чем меньше будут знать о ваших войсках - тем лучше". "Лучше для кого? - подумалось тогда ему. - Нет, пусть военные и государственные тайны остаются тайнами, а вот о людях наших, о героях, об истории войск надо непременно рассказывать, иначе воспитание на славных традициях - пустой звук".

Выше уже отмечалось - Иван Кириллович разбирался в людях. Крестьянский сын, он встал на ратную стезю в Рабоче-крестьянской Красной Армии и до генеральских высоких чинов вырос в Советской. В его званиях и наградах - кровь воина и пот труженика. Был делегатом партийных съездов, депутатом Верховного Совета РСФСР. Никогда не открещивался ни от одного своего дня. На суетящихся смотрел с презрением, ввиду явного морального превосходства. Тяжелее фронтовых ран всегда была боль за Отечество.

Жаркое лето и холодная осень 86-го

"Слепой захват" случился в сентябре. Трагические события в Уфимском аэропорту бросили на внутренние войска пятно, смыть которое вряд ли удастся, поскольку погибли невинные люди. Да он и не собирался оправдываться на коллегии МВД, куда скоропалительно вызвали для отыскания "крайних". Власова знал давно, еще в бытность того вторым секретарем Якутского обкома КПСС. Новый министр внутренних дел, когда представляли его при назначении, казалось, был рад встретить генерала армии Яковлева в числе ближайших своих соратников. Даже особо подчеркнул тогда, улыбаясь: "Ну с Иваном Кирилловичем мы знакомы с незапамятных времен!". Теперь же холодно сверкнул очками: "Почему не выехали в Уфу?". Неужели не знал, что в осенью 86-го начальник внутренних войск лечился в санатории после командировки в Чернобыль, где с первых дней после аварии войска были в жарком атомном котле? Разве мало было для расследования происшествия, каким бы тяжелым оно ни было, заместителя министра плюс начальника штаба внутренних войск? Оказалось - мало.
Посыпались упреки в адрес начальника войск. Один из новых замов министра брякнул формулировочку: "Ваши внутренние войска - это государство в государстве". Генерал армии Яковлев, не привыкший быть "мальчиком для битья", парировал бестактность с достоинством: "Вы ведь в министерстве без году неделя, а я на благо этого государства восемнадцать лет тружусь. В войсках много проблем всегда было. Они есть и будут. Мы их видим. Кстати, в крае, откуда вы прибыли, войскам очень требовалась помощь. Никак не дождемся". На Яковлева навалились - наступало поколение перестройщиков.

Он продолжил службу в группе генеральных инспекторов, где его хорошо знали маршалы Куликов, Огарков, Ахромеев. Человек грамотный, заметно проявивший себя во многих военных ипостасях, он и в преклонные годы трудился над разработкой важнейших документов, был председателем выпускных государственных комиссий в военных училищах и академиях. Заслужил еще ордена "За службу Родине в Вооруженных Силах СССР" III степени, Мужества, "За заслуги перед Отечеством" IV степени. Во внутренних войсках до сих пор нередко говорят с почтением и благодарностью: "При Яковлеве войска стали войсками". Многих войсковых генералов он помнил еще комбатами, которым предрекал хороший шаг. С ним всегда советовались его воспитанники в генеральских погонах, на самых высоких должностях. Его школа. Как в космонавтике сложилась школа Королева, в самолетостроении - школа Туполева, в футболе - школа Бескова, в хоккее - Тарасова, в педагогике - Сухомлинского, так и во внутренних войсках говорят о школе Яковлева. А это означает для прошедших ее достойно высокую надежность государственных людей в военной форме. Это - закалка на годы. За нее Ивану Кирилловичу - сыновняя благодарность.

Жизнь его, отданная на служение Отечеству, - и гордость, и пример:

Он до последнего вздоха жил интересами родных войск, своего Отечества, страны вставшей на путь неизведанных, непростых реформ.

Умер он 13 сентября 2002 года и был похоронен со всеми почестями на Троекуровском кладбище. Общее собрание ветеранской организации войск с целью увековечивания его памяти учредило премию имени генерала армии Ивана Кирилловича Яковлева. Она вручается ветеранам войны и военной службы за активное участие в военно-патриотическом воспитании личного состава и молодежи, а также военнослужащим за образцовое выполнение служебного долга.

Б.Карпов, "Военно-промышленный курьер"