Сегодня внутренним войскам исполняется 195 лет. Это большой праздник, с которым редакция “МК” сердечно поздравляет всех “вэвэшников” — всех, кто выполняет задачи по обеспечению внутренней безопасности страны.
     Накануне праздника главком внутренних войск генерал-полковник Николай Рогожкин побывал в редакции нашей газеты, встретился с главным редактором Павлом Гусевым и ответил на вопросы журналистов.
     — Николай Евгеньевич, сразу “кинжальный” вопрос: уровень дедовщины во внутренних войсках такой же, как в армии? Или есть отличие?
     — Дедовщины нет. Есть неуставные отношения. Как можно стать “дедом” за два года?
     А неуставные отношения во внутренних войсках, естественно, есть. Но по количеству мне не хотелось бы себя с кем-то сравнивать.
     Позорный случай, который произошел в Челябинском бронетанковом училище, — удар по всем, кто носит погоны. Если бы выполнялся устав, этого бы не произошло. К сожалению, устав систематически не выполняется руководителями всех уровней.
АНЕКДОТ ОТ ГЛАВКОМА
     “Солдатик стучится в кабинет руководителя. Тот не открывает. Солдат открывает дверь, заходит. Тот говорит: “Ты чего пришел, иди отсюда”. Солдат ушел. Походил, походил и еще раз заходит. Тот его опять выгоняет. Солдат в третий раз заходит. Офицер говорит: “Я к тебе в казарму хожу, что ли? А ты чего ко мне в кабинет рвешься?”
     В каждой шутке есть доля истины. Если бы офицеры сегодня жили жизнью своих солдат, никаких неуставных отношений не было бы.
     — Минобороны считает, что во всем виноваты СМИ: мол, не надо раздувать отдельные случаи неуставных отношений и вообще о них писать. А на наш взгляд, СМИ обязаны об этом писать. Потенциальные нарушители будут знать, что преступление не будет сокрыто.
     — Писать — надо. Народ должен знать, что происходит в той структуре, которую он оплачивает. Но оценки следует давать с большой осторожностью. Ведь на самом деле количество происшествий и преступлений в войсках в разы меньше, чем на гражданке.
     Кроме того, я могу привести множество случаев, когда мы предупреждаем преступления, вытаскиваем солдат из петли, спасаем после самострелов. Потом, когда мы пытаемся разобраться в мотивах неадекватного поведения солдата, то остаемся один на один с этой проблемой. Как правило, ни одна из общественных организаций не проявляет интереса к тому, как жил солдат, в каких условиях воспитывался. А причины, которые толкнули его на страшный шаг, зачастую заключены в нем самом.
     — Можете рассказать о конкретном случае?
     — Пришел в дивизию Дзержинского парень. Побыл полтора дня и выбросился с четвертого этажа в окно. С Тамбовщины, мой земляк, с высшим образованием. Приехали родители… Спрашиваю: “Ну, земляки, в чем дело, что случилось?” — “Да он у нас в последнее время ходил какой-то не от мира сего”. Начинаем разбираться, оказывается, он возомнил, что у него какое-то заболевание, которое не даст возможности ему иметь потомство.
     Кого здесь винить? Командиров, родителей, его самого?
     Конечно, по каждому случаю надо скрупулезно разбираться. Наверное, случаются и ситуации, которые заставляют ребят накладывать на себя руки, исключить этого нельзя.
***
     — С 2008 года срочники будут служить один год. Как вы планируете менять ритм и объем их подготовки?
     — На тех должностях, которые требуют технических знаний и серьезной специальной подготовки, у нас будут служить контрактники. Военнослужащие по призыву станут выполнять простые задачи, не требующие высокой квалификации. Скажем, придет мальчишка, изучит автомат, основы тактики, специальной подготовки. На это вполне хватит полтора-два месяца, чтобы он потом десять месяцев выполнял задачи в карауле как положено.
     — Национальный состав как-то учитывается при комплектовании внутренних войск?
     — Национальность не имеет никакого значения. Единственное исключение — ребята из Чеченской Республики. В состав внутренних войск сейчас вливаются два батальона, которые будут укомплектованы личным составом, призванным из Чечни, — батальоны “Север” и “Юг”.
     — Там будут служить срочники или контрактники?
     — Идеология формирования батальонов состояла в том, чтобы поставить в строй ребят, которые входили в состав так называемого АТЦ — антитеррористического центра. Он создан Рамзаном Кадыровым, но формально не числится ни в Минобороны, ни в МВД. И министром внутренних дел, который является руководителем оперативного штаба по проведению КТО, было принято решение: упорядочить эту структуру и на ее основе сформировать два батальона. Мы формируем эти батальоны как отдельные воинские части, которые будут подчиняться командующему войсками Северо-Кавказского округа внутренних войск. Они будут дислоцироваться на территории Чеченской Республики в двух местах. Это город Грозный — 15-й военный городок, и Ведено — горная часть Чечни. Личному составу предстоит выполнять задачи по охране общественного порядка на территории закрепленных районов.
     — Какая у них будет численность?
     — В одном 700 человек, в другом 500. Вооружение у них будет легкое, как во всех наших специальных моторизованных воинских частях: автоматы, ручные пулеметы, пистолеты; специальные средства — палки резиновые, щиты; средства индивидуальной защиты — бронежилеты и стальные шлемы. Передвигаться они будут на колесной технике. Средства связи — переносные и индивидуальные радиостанции. Носить будут обычную милицейскую форму с соответствующими знаками различия внутренних войск.
     — И зарплату им будет платить МВД РФ?
     — Да. Денежное довольствие они будут получать как контрактники, как офицеры внутренних войск, находящиеся на территории Чеченской Республики.
     — И автоматы им вручит МВД РФ?..
     — Мы планируем, что они придут служить с тем оружием, которое имели в АТЦ. Сейчас идет перепись их автоматов. Этим занимаются компетентные органы.
     Проблема в том, что никто из них не служил срочную службу. А чтобы призваться на контрактную службу, человек должен отслужить в армии хотя бы 6 месяцев. Но директивой Генерального штаба в исключительном порядке разрешено их призвать.
     — Ну, боевой стаж-то у них есть. Большинство воевало в первую чеченскую войну на стороне боевиков. А сейчас будут принимать присягу России?
     — Принимать присягу они будут России, как положено. Это будет оперативный резерв МВД Чеченской Республики. Они будут обеспечивать безопасность общественных мероприятий, рок-фестивалей... Наверное, они будут использоваться для борьбы с вооруженными бандитами. Я думаю, если им поручить это ответственное дело, то они с этим справятся. У них отношение к бандюкам обостренное.
     — В начале года вы говорили, что командовать этими батальонами будут чеченцы, которые уже много лет живут и служат на территории России. Этнические чеченцы, но утратившие связь с Чечней.
     — Мы посмотрели всех этнических чеченцев, которые утратили связь с Чеченской Республикой. У них желание служить в Чечне, мягко говоря, не очень большое. Поэтому мы будем брать местных ребят — возможно даже, будем смотреть парней из батальонов “Запад” и “Восток”, которые уже имеют опыт и проходят службу в 42-й дивизии Министерства обороны.
     Из тех людей, которые живут в Чечне и воевали с дудаевцами, мы создали офицерский состав этих двух батальонов. Стопроцентно укомплектовали офицерами и прапорщиками. Сейчас начинаем проводить с ними сборовые мероприятия. Во владикавказском институте мы собираем весь офицерский состав этих двух батальонов, проводим с ними занятия по основным военным дисциплинам. За время учебы, я думаю, получше познакомимся с ними…
     — А есть уверенность, что они не повернут оружие в определенный момент?
     — Такая уверенность есть. Иначе бы не затевали все это дело с формированием этих батальонов.
     — Но там же все будут “ихние”, а “наших” не будет?
     — В составе этих батальонов будут, как вы выражаетесь, “наши”. Тем более 1200 человек — это мизер для республики. В Грозном они все будут находиться в одном районе. В Ведено будет штаб, а поротно они будут стоять в нескольких районах. Их служебно-боевая деятельность будет контролироваться нашими военными комендатурами.
     — Сейчас стало меньше нападений и разбоев в Чечне?
     — По сравнению с 2004 годом 2005-й по количеству террористических преступлений на порядок ниже. Поэтому нас сегодня больше беспокоят территории, окружающие Чечню.
     — Но Басаев сейчас в Чечне?
     — Не думаю, что он в Чечне.
     — Значит, в России? Или за границей?
     — Не могу сказать. Это не моя компетенция. Внутренние войска МВД России не занимаются оперативно-розыскной деятельностью.
***
     — Чем отличаются внутренние войска от Вооруженных сил Минобороны?
     — У армии разные задачи: одни для военного времени, другие — для мирного. А на ВВ федеральным законом возложены однотипные задачи — как для мирного, так и для военного времени. В военный период мы просто наращиваем силы и средства для охраны важных государственных объектов и объектов на коммуникациях.
     Кроме того, мы охраняем предприятия, которые могут стать объектами террористического нападения. Могу сказать, что физическая защита таких объектов сегодня достаточно высока. Даже если летательный аппарат прилетит на атомную станцию — катастрофы не произойдет.
     А вот террористические атаки на плотины и другие гидротехнические сооружения могут повлечь определенные последствия. Хотя на них тоже обращается внимание.
     — Во внутренних войсках служит множество контрактников. Насколько привлекательна такая служба?
     — Постоянно находящаяся в Чечне 46-я бригада — полностью на контракте. Туда стоит очередь, у нас даже есть возможность отбирать людей.
     16 тысяч в месяц получаешь, бесплатно кушаешь, бесплатно одеваешься, за жилье не платишь. Получаешь свои деньги на счет в банке, снимаешь в банкомате. Ездишь с карточкой по всей России, деньги в кармане не возишь. Раньше контрактников грабили по дороге домой, помните, сколько случаев было? Сейчас этот вопрос решен.
     Многие ребята, отслужив по контракту, возвращаются назад. У себя в деревне они чуть ли не миллионерами считаются, потому что за год вынимают около 160 тысяч как минимум.
     — Если не убьют…
     — Потери в группировке войск в боевых операциях — 20%, а на 80% они связаны с личными качествами военнослужащих. Люди просто теряют бдительность на рынках, в парикмахерских, в каких-то незапланированных поездках.
     За каждой гибелью и травмой стоит трагедия. Страховка в какой-то мере помогает с ней справиться, хотя бывает, что и этих денег не хватает. У нас сейчас около 300 инвалидов нуждаются в протезировании. И всем мы стараемся помогать. К сожалению, квартир, как Сычеву, мы не можем дать. Денег, как Сычеву, тоже не можем дать. Тем не менее 40 миллионов в этом году потрачено на социальную поддержку ребят, которые получили травмы.
     Ваша газета, к примеру, писала про Сашу Казьмина из Волгограда. Сапер. При выполнении боевого задания получил тяжелейшее ранение. Потерял обе ноги и руку. Наши врачи сделали практически невозможное — сохранили парню жизнь. Но и он молодец. Духом не пал, огромной силы воли. Сейчас на протезах. Буквально несколько дней назад выписался из госпиталя. Будет проходить службу в одной из наших воинских частей. Мы помогли ему получить квартиру в Волгограде.
     — Потери войск снижаются или держатся на одном уровне?
     — Безвозвратные потери снижены в 2005 году в 1,8 раза. В 2004 году мы потеряли 84 человека, в 2005-м — 47. Ранений было 157, стало — 113.
     698 наших военнослужащих в 2005 году были награждены государственными наградами.
     Так что динамика, как видите, положительная. Мы и впредь будем делать все возможное, чтобы максимально защитить наших военнослужащих, минимизировать потери в ходе выполнения служебно-боевых задач.